ЭТО НЕВЕРОЯТНО, НО ОН ДО СИХ ПОР ОБОЙДЕН ВНИМАНИЕМ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
Я совсем недавно размещал сообщение об этом комплексе, но фоторяд к нему был дан минимальный. Это, конечно, неправильно, потому что предстающее перед глазами потрясает. Вглядитесь в эти фотографии и прошлое оживет перед вами.
Для тех, кто собирается посетить эти места — это можно сделать только весной-осенью.
Тызыльское ущелье, начинающееся сразу за селением Кенделен, одно из самых красивейших в Кабардино-Балкарии, ныне, в силу разного рода причин, практически не посещается людьми. Весьма благоустроенная еще несколько лет назад дорога то тут то там обрывается, смытая селями, перерубившими ее каменными выносами. Перебираемся через них на машине словно каракатица, переваливаясь с одного камня на другой; где-то приходиться воспользоваться и лопатой, так как не удается протиснуться по узкому, промытому водой желобу. У водокачки с грунтовой дороги надо поворачивать вправо и ехать по той, что когда-то вела к сенокосным угодьям и кошарам.
Верховья Тызыла были труднодоступны даже в советские времена, когда скот держали в самых отдаленных уголках, а скашивался практически любой участок альпийских лугов. А что говорить о сегодняшнем дне, коль есть здесь места, где уже более десятилетия не ступала нога человека. Обветшали, рассыпались от времени и непогоды кошары, заросли крапивой выше человеческого роста проходящие рядом с ними дороги, а в других местах они (дороги), отступив под напором летней растительности, полностью исчезли, слившись с окружающем ландшафтом.
В сплошном море зеленых трав, скрывающих нашу немаленькую (двухметровой высоты) машину, ехать, скажем сразу, небольшое удовольствие: куда попадешь, с каким препятствием столкнешься – можно только гадать, но пешком по июльскому травостою далеко не уйдешь. Решаем рискнуть и все-таки попытаться добраться до гряды скал, в которых, по рассказам кенделеновца Назира Хапаева, вырублены сотни, если не тысячи могил, протянувшихся на протяжении чуть ли не в полтора километра.
Преодолевая серпантин за серпантином, в иные моменты зависая над обрывистыми склонами, мы огибаем один скальной выступ за другим, в надежде, что глаза, а в большей степени интуиция не подведут и мы не свернем с пробитой когда-то колеи, по которой вилась дорога.
За пару часов проехали всего какие-то десять километров. Поняв, что если будем продолжать движение на машине, то рискуем остаться здесь если не навсегда, то на несколько суток точно: поиски трактора, а самое главное доставка его в эти забытые человеком места дело весьма непростое и дорогостоящее.
Сразу встал вопрос, как преодолевать эти чуть ли не километровые языки-каньоны? Обходить их по периметру, конечно, значительно легче, но тогда дорога по крайней мере утраивается, тем более, что даже пробитые когда-то коровами тропки исчезли под воз-действием природной стихии.
Спускаться вниз, пробивая, в прямом смысле слова, за неимением другого инструмента дорогу лопатой (тут в самый раз пригодились бы мексиканские мачете, но о нем мы почему-то не позаботились), а потом подниматься наверх – дело не из простых, тем более держа в уме, что каждый спуск равен подъему. Остановились на комбинированном (исходя из ситуации) продвижении; и сопровождаемые яростными атаками мошкары, проваливаясь в низинах по щиколотку в мочаки (заболоченные места) двинулись вперед.
Становилось понятно, почему люди выбрали эти места для по-селения: недоступность – главное условие безопасности. Когда беда грозит отовсюду, когда посягательство на жизнь в порядке вещей только отдаленность и скрытность обитания может служить хоть какой-то гарантией спокойствия. А о том, что здесь люди жили издревле и, без всякого преувеличения, тысячелетия, свидетельствуют земледельческие террасы. Их, разбитых практически на каждом мало-мальском пригодном для посевов горном склоне, вели-кое множество. Причем ясно видно, что это не природные образования, а именно террасы, только не обрабатывающиеся уже многие века. Встречающиеся (правда, исключительно редко) среди при-родного травостоя ростки проса еще одно убедительное свидетельство культивирования человеком растений в Тызыле.
…Открывшаяся взгляду скала словно изъедена (создается такое впечатление) гигантским жуком камнеедом (если бы такой существовал) – множество небольших пещер располагаются одна над другой. Они настолько низкие (от полуметра и чуть выше), что вопрос о предназначении для проживания отпадает сам собой. Ясно, это могильники, как и то, что они вырублены руками человека: соседние скалы, идентичные по своей структуре, подобных выемок не имеют. Здесь же их великое множество. Скальные захоронения су-да по всему когда-то были закрыты кладкой. Сейчас от нее не оста-лось и следов, как и от присутствия тех, чьи останки были замурованы внутри.
Назир Хапаев рассказывает, что, по словам стариков, могилы были разграблены или, что вернее, уничтожены столетия назад не-известными завоевателями: кладка разобрана, кости выброшены, а впоследствии растащены зверьем, которое ныне в прямом смысле слова здесь правит бал: пробитые кабанами и медведями дорожки в траве буквально изрисовали горные склоны. Но вот что интерес-но: в народной памяти сохранилось поверье, что жившие здесь когда-то люди своих соплеменников хоронили дважды: вначале где-то в другом месте, а уж потом, когда их скелет освобождался от плоти, переносили кости в пещеры. Отчего в каждой из них находили множество скелетов, для которых просто не хватило бы места, если бы людей хоронили в неразобранном, если так позволительно выразиться, виде. Судя по всему, это были родовые захоронения – своего рода семейные склепы.
Но коль могил такое множество, то где-то поблизости должны быть и сами жилища. И они действительно оказались в соседней (именно так) скале: имевшиеся в ней внушительных размеров естественные пещеры огорожены по краю рукотворной каменной клад-кой. Причем, что интересно, черного цвета камни эти отличаются от тех, из которых сложена скала. Уже позже, значительно ниже, мы нашли выход подобной горной породы – каменный пласт высотой от 15-20 сантиметров позволял откалывать сравнительно небольшие куски, из которых были выложены достаточно ровные и, самое главное, прочные стены более чем метровой толщины. Они были возведены на двух-трехметровую высоту, а в иных случаях – чуть ли не до самого верха пещеры, спасая, с одной стороны, от холода, и, оберегая, с другой стороны, от неприятельских стрел.
Поражает, какой невероятный физический труд потребовался для возведения столь массивных стен, да еще на такой высоте. Ведь расстояние от подножия до двух верхних пещер пятьдесят, а то и более метров. Следы ручной каменной кладки и связующего глиняного раствора однозначно свидетельствуют, что в них находили приют люди. Но как они туда добирались? Спуститься сверху скального выступа не представляется возможным – надо преодолеть расстояние в несколько десятков метров, что под силу лишь современному скалолазу профессионалу, оснащенному новейшим альпинистским снаряжением.
Правда, с левой стороны имеется что-то вроде узенького козырька, не доходящего до самой пещеры. Или этот проход был разрушен временем и непогодой, или, что вернее, состоял из выдвижных мостков четырех-пятиметровой длины, которые втягивались в случае необходимости. Сразу вспоминается средневековая греческая лестница, что в Чегемском ущелье у селения Эль-Тюбю, ведущая к пещере, в которой, по одним данным, хранились священные христианские книги, а по другим – выплавлялось золото. Под-ступ к ней был также невероятно сложен и опасен, так как вился по узенькой (не более полуметра шириной) тропке, нависающей над пропастью. По подобным же выдвижным мосткам можно было попасть и в так называемое «Ласточкино гнездо» – одно из оборонительных сооружений крепости Тотур-Кала, что в Хуламо-Безенгиевском ущелье.
Источник
Виктор Котляров
http://viktorkotl.livejournal.com/104569.html
http://viktorkotl.livejournal.com/104290.html
